Приходят. На входе дают солидную толстую книжечку — с описанием выставки. И вот женщины внутри...

Огромные залы, приглушенный свет. Экспонатов немного. Там палка торчит, стена в пятнах, здесь какие-то бумажки и дохлая муха под стеклом, тут одинокий провод на стене. Хотя, может, кто-то удлинитель забыл.

Продвинутые женщины растерянно оглядываются. На что смотреть? Куда идти? Это ж современное искусство, тут без поллитры... в смысле, не все так просто. Ржавая ванна в кровати — это не ржавая ванна в кровати, а художественное высказывание. Сад расходящихся тропинок. Хеппенинг и сайнс-арт. Понятно, мужики с пивом тут бы вообще прекрасно время провели, но мы не такие. Нам нужно развиваться.

На помощь приходит приятный молодой человек. Подсказывает:

— Идите вон в тот зал, там сейчас свет выключат, увидите.

Прибегают. Там вроде натюрморта из мусора... Свет выключается — и вдруг! Вместо свалки — ночной город, освещенный огнями. Взгляд с высоты птичьего полета. Красота.

— Нижний Тагил, — говорит молодой человек. — Впечатляет?

Продвинутые женщины кивают.

Посмотрели на Тагил, пошли в другой зал. Какие-то цифры на стене, помятые, ржавые. Что это?

Хорошо, рядом тот же молодой человек.

— Это номера уцелевших домов из Грозного, — со знанием дела поясняет он. — Художник составил из них высказывание за мир.

Женщины кивают. Все ясно.

— А вот это что? — спрашивают. Молодой человек терпеливо объясняет.

— А это? — не унимаются женщины. Они вошли во вкус. Понимать искусство — это здорово.

— Не знаю, — говорит молодой человек. Продвинутые женщины переглядываются. Как же так?

— А вон то?

— Не знаю.

— А там? А вот это что?..

— Женщины, — взмолился наконец молодой человек. — Не спрашивайте у меня больше. Я честно не знаю. Я вообще здесь охранник.